Когда ожидалось нападение, абхазы звали воинов, то есть всех способных носить оружие, из соседних деревень себе на помощь. Половина всего количества бойцов располагалась скрыто в местах, откуда должен был появиться враг, остальные в ожидании неприятеля оставались в деревне, из которой заблаговременно вывозили женщин, детей, стариков и имущество, прежде всего скот, которые оставались в безопасных горах до окончания военных действий. Караульные свободно пропускали врага, не давая ему знать о своей засаде, и он попадал между двух огней. До нас дошел древний термин для обозначения отдельных колонн, из которых состояло войско – «родовые огни» (амцахара). Из книги Ш. Инал-Ипа |
Анри ДЖЕРГЕНИЯ: «Государством управляют и неконституционные, нелегитимные органы власти, и легитимные органы власти».18.08.2014
(Эксклюзивное интервью с видным общественно-политическим деятелем, экс-премьер-министром Анри Михайловичем Джергения) – Анри Михайлович, как вы оцениваете с правовой точки зрения сегодняшнюю ситуацию в Абхазии? - Во время майских событий 27-31 мая Парламент Абхазии принимал решения, которое вывели нашу государственность за пределы правового поля, за пределы Конституции. В те дни у нас сложилась очень своеобразная ситуация, когда легитимный законный орган власти – Парламент Республики Абхазия – по указке нелегитимных, не предусмотренных государственным законодательством структур принимал откровенно незаконные, антиконституционные решения. Это понимал не только я, это понимали и все депутаты Парламента. Поэтому они в течение длительного времени уклонялись от участия в решении тех вопросов. Но так или иначе они были собраны, и их вынудили проголосовать за те решения, которые не соответствовали конституции. В настоящее время у нас получилось так, что государством управляют и неконституционные, нелегитимные органы власти, и легитимные органы власти. Но легитимные органы власти без указания, без согласия нелегитимных органов власти никаких принципиальных решений принять не могут. У нас получился какой-то непонятный сплав законных и незаконных структур, которые управляют государством. Это, конечно, никакого отношения ни к праву, ни к Конституции не имеет. И это надо срочно менять. Если мы это не сделаем, то мы потеряем государство. - С момента майских событий уже прошло более двух месяцев. Почему именно сегодня вы впервые заявляете об этом? – Я, во-первых, не впервые об этом заявляю. Об этом я сказал 31 мая – как раз после того, как были приняты эти решения. Я довел до сведения руководителей смены власти о том, что я утром, то есть 1 числа сделаю соответствующее заявление. Мне тогда сказали, что 1 числа появится обращение или заявление тогдашнего президента Анкваб, который заявит о своей отставке. Если бы это так произошло, то тогда дверь возвращения к легальному, законному… к законной форме управления государством открывалась. И это можно было бы решить. И действительно, 1 июня появилось заявление Анкваба об отставке. Вопреки тому, что я ожидал, это заявление, или обращение, не было рассмотрено необходимым конституционным путем. Я этого не знал и узнал только тогда, когда появилось обращение Бжания. Я тогда поинтересовался, что же произошло в дальнейшем. И только тогда я понял, что это обращение не было рассмотрено. А Бжания утверждал какие-то факты, которые не соответствуют действительности. И тогда я решил все-таки выступить. Но это заявление в соответствии с Конституцией должно было быть рассмотрено парламентом. Я считал, что раз сказали, что появится заявление, то его рассмотрят и законным путем примут решение. Последствием такого решения могло быть откладывание даты выборов на один-два дня. Но организаторы вот этой смены власти, или переворота, видимо, настолько спешили, что они не хотели ни на один час отсрочить проведение выборов. И поэтому так получилось. Да. Почему я решил выступить? На днях появилось обращение Ахры Бжания, депутата Парламента, одного из членов так называемого Координационного совета. Он в своем обращении, которое называется «Народу ничего нельзя навязать силой», – вот что меня возмутило – заявил, что «десятки тысяч наших граждан ежедневно приходили поддержать протест против зарвавшейся власти и называть их уголовниками также опасно, как и не выходить к собственному народу. Во-вторых, мнение народа в те майские дни поддержал Парламент, придав решениям легитимность». Хотя это не соответствует действительности. Я имел отношение к этому Координационному совету, и когда я понял, что они готовы нелегитимным путем идти на смену власти, я отказался от сотрудничества с ними, потому что я считал, что единственным способом решения всех спорных вопросов является Конституция, является конституционное законодательство Абхазии, то есть является легитимный путь решения всех спорных проблем. Тогда я говорил и сейчас говорю: если возникли какие-то претензии к власти и если есть это основание, то надо ставить вопрос о референдуме. И вот когда я стал это говорить, то меня чуть ли не обвинили в том, что я поддерживаю Анкваба и т.д. В отличие от всех тех, кто раньше его поддерживал, а сейчас от радости хлопает и танцует, что его убрали, я в течение всего времени, когда он был во власти, выступал против него, говорил и считал, что он ведет наше государство не по тому пути. Но при всем при этом я считал, что с ним решать проблему нужно только легитимным путем. И вот единственный легитимный способ, который я считал – это был референдум. Они не пошли на это. У меня создалось такое впечатление, что референдума они боялись. И вот поэтому они на него пошли, а пошли совершенно другим путем. Теперь что касается легитимности. Парламент легитимизировал их решение. Как известно, 29 – 31 мая были приняты… вот они названы постановлениями Народного собрания - Парламента Республики Абхазия, но я бы их назвал не постановлениями, а текстами, потому что они ни по форме, ни по содержанию не соответствуют законодательству Республики Абхазия. Первое постановление… оно называется просто «Постановление Народного Собрания – Парламента Республики Абхазия». В нем ставится вопрос об объявлении вотума недоверия Премьер-министру Абхазии. И второй вопрос – Обращение Парламента Республики Абхазия к Президенту Анкваб с тем, чтобы он добровольно ушел в отставку. По названиям. Постановлением называется нормативный акт, который влечет за собой какие-то обязательные правовые действия. А вот такого рода документ обязательные действия за собой повлечь не может. Потому что Парламент не вправе объявлять вотум недоверия Правительству. Парламент вправе объявлять недоверие отдельному члену Правительства. Когда же речь идет о премьер-министре, то речь идет о недоверии полному составу Правительства. Потому что решение о недоверии премьер-министру и, допустим, его отставка фактически влекут за собой отставку всего правительства. Поэтому так ставить вопрос они не имели права. А то, что касается обращения к Президенту о добровольной отставке… кстати, они здесь пишут «обращение»… и весь этот документ можно было бы назвать обращением, но никак не постановлением. Это все чисто с правовой точки зрения. В Конституции прямо записано, что когда встает вопрос о доверии или недоверии, этот вопрос окончательно решает Президент. Вот этот документ не был рассмотрен Президентом. И он не обязан был его рассматривать. И тем более вопрос о его добровольной отставке. По существу вот этот документ никак нельзя, еще раз повторю, назвать постановлением. Это непонятно что. Поэтому я его называю просто текстом. Просто текстом, подписанным Спикером. Это не Постановление. А здесь об отставке вообще ни одного слова не сказано. И сейчас – с точки зрения формальной логики – получается, что у нас выборы второго президента. Это явная глупость и не выдерживает никакой критики. - В 2011 году вы поддерживали Рауля Хаджимба и его команду. А сегодня выступаете против них? – Я сразу скажу, что у меня отношения с Хаджимба не всегда были безоблачными. Они складывались по-разному. После того, как он стал Вице-президентом в 2005 году, он курировал основные направления деятельности государства – это министерство иностранных дел и все силовые структуры. Он должен был иметь свой аппарат, он должен был иметь 40% президентского фонда и т.д. То есть у него были реальные полномочия. Вот за это время он ничего не сделал для того, чтобы те полномочия, которые народ добился для него чуть ли не силой оружия… Он ничего не сделал. В то время я неоднократно ему говорил: «Почему ты этого не делаешь?». Ну, не делал и не делал. Один раз сказал, другой раз сказал, и я потом от него отошел. Когда он уже стал депутатом Парламента, он тоже реально ничего не делал. И в предыдущие годы, и вообще на протяжении всей его деятельности он занимался только критикой власти. А никаких реальных действий он не делал. А проблем было много. Особенно когда он стал депутатом, надо было очень много вещей решать. Очень много он и его команда говорили о том, что нужно реформировать власть. С 2008 года по сегодняшний день этот проект мурыжился в Парламенте. Когда там были члены команды Хаджимба, а потом и когда Хаджимба там появился… они непонятно чем занимались – то разъединяли этот проект, то соединяли. Но движения никакого не было. Критиковали все время – что надо реформировать, надо все делать, а фактически никаких решений не производили. Но главное… давайте будем решать вопрос Конституционного суда. Уже, если я не ошибаюсь, в течение пяти лет в Парламенте лежит проект закона о Конституционном суде. Без закона мы же не можем создать? Вот пять лет никто этим не занимается. Работа над созданием конституционного суда опять отложена в долгий ящик. И в то же время – все время критикуют, что ничего не делается. А сами делать не хотят. У меня не было никаких симпатий к Анквабу,.. но… когда Анкваб в этот период сказал: «Делайте, как считаете нужным», а они начали все это бойкотировать, не приходить на заседания, тянуть и тянуть, я по разговорам понял так: им нужно просто ругать власть и показать ее в неприглядном положении. Критика критикой, но нужно когда-то решать эти вопросы. А когда доходило до решения этих вопросов, то ничего из этого не получалось. Я и другие настояли на том, чтобы Парламент провел расследование – что произошло с этими деньгами. И вот создали комиссию, а фактически ничего не сделали. И на сегодняшний день (и раньше) команда Хаджимба продолжает критиковать правительство за то, что неправильно и неизвестно для чего были взяты деньги. А что с ними сделали, никто не знает. И вот это они не проверили. И вот создается впечатление – то ли они не понимают, что надо делать, то ли они сознательно в сторону уводят. Кстати, то, что я говорил по реформе…. Там тоже получается, что они сознательно увели в сторону. Вместо того чтобы решать необходимые вопросы, они принимают такие решения, которые откладывают в долгий ящик решение конкретных вопросов. – Способны ли Рауль Хаджимба и его команда построить именно правовое государство? – По предыдущей деятельности я вижу, что особого уважения к законам он не проявляет. Это видно из того, что произошло 27 – 31 мая. Фактически можно было вернуть государство в правовое русло. Надо было должным образом рассмотреть вопрос об отставке президента. Я вот думал: почему они это не сделали? Ну, на 2-3 дня отложили бы дату выборов президента. Человек, который боится хотя бы на час отложить выборы президента для того, чтобы сохранить государство, для того, чтобы выполнить предусмотренные законом процедуры, будет ли он в дальнейшем уважать вот это законодательство? Можно ли рассчитывать на это? Я не знаю. Многие действия говорят о том, что у него есть цель и он действует для достижения этой цели. В течение 10 лет он шел к власти, сейчас он почувствовал, что это может быть реально, и поэтому он ничего не хочет видеть, он не думает об интересах народа, не думает о том, что нужно соблюдать законы, и идет к своей цели. – А какие пути перехода к правовому руслу могут быть? – Сейчас единственный выход, уже другого пути нет… мы очень далеко зашли поэтому надо проводить выборы. Выборы на сегодняшний день – это своего рода референдум. Есть одна сторона, есть другая сторона, и народ пусть решает. Выборы могут покрыть все предыдущие нарушения. А я говорю о том – чтобы люди знали правду, – что произошло на самом деле. И знали, что люди, которые идут к власти, способны идти на любое нарушение закона, лишь бы достичь этой власти. |